Аспирантура для бомбы

Два прошедших десятилетия стали периодом очередной революции в военном деле, где всё активнее внедряются цифровые технологии. Мы вступили в эру «информатизации» войны. Одним из наиболее очевидных проявлений этой революции стало массовое распространение высокоточных вооружений, которые вытесняют неуправляемые боеприпасы.

С хирургической точностью

По сути, в наиболее развитых странах Запада этот процесс уже принял законченные формы в области авиационного вооружения. Смерть «обычной» авиационной бомбы можно считать свершившимся фактом, пришло время служить панихиду по неуправляемому артиллерийскому снаряду.

В самом деле, на протяжении последней четверти века все военные кампании США и НАТО, традиционно проводимые с опорой на воздушную мощь, отличала всевозрастающая доля применения управляемого авиационного вооружения и высокоточного оружия (ВТО) других типов. Именно масштабное применение ВТО позволило западным державам окончательно перевести локальные войны со своим участием в «бесконтактную» форму, сделав нынешнюю авиацию решающим фактором, способным полностью определять исход современной ограниченной войны.

ВТО дало возможность резко повысить эффективность применения средств поражения, способствуя буквально скачкообразному росту количества поражённых целей. Если раньше приходилось снаряжать достаточно крупные группировки авиации для поражения важной цели, причём безо всякой гарантии успеха, а зачастую и с риском возможных потерь, то теперь стало реальным реализовать принцип «один боеприпас — одна цель», причём с вероятностью поражения близкой к 100-процентной.

Современное авиационное ВТО можно использовать прицельно вне зависимости от дальности и высоты носителя от цели. Это фактически позволило отказаться от непосредственного поиска цели средствами самого самолёта и его экипажа и перейти к автоматизированному применению оружия с больших и средних высот. По сути, ударные самолёты трансформировались в платформы, барражирующие на средних и больших высотах, недосягаемых для большинства средств ПВО, и посылающие оттуда высокоточные боеприпасы по заранее полученным координатам целей или по внешнему целеуказанию.

Всё это ведёт к драматическим изменениям в облике воздушной войны. Непосредственная авиационная поддержка войск теперь может осуществляться со средних и больших высот, не требуя снижения над полем боя и тем самым грозя исчезновением класса штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков в их традиционном понимании. Более того, само участие человека в процессе применения вооружения может быть минимизировано, что открывает дорогу внедрению ударных беспилотных летательных аппаратов. Сами действия авиации становятся практически безнаказанными ввиду недосягаемости для основной массы средств ПВО (особенно войсковой), требуя новых дорогостоящих подходов к организации противовоздушной обороны.

Западный опыт

Уроки западных военных кампаний последних лет дают достаточно ясное представление о тенденциях в развитии и применении ВТО. Так, во время «Бури в пустыне» в 1991 году американская авиация израсходовала 210 тыс. обычных неуправляемых бомб и 16.8 тыс. авиационных управляемых боеприпасов. То есть доля управляемого оружия составила около 7% от общего числа. Хотя операция против Ирака 1991 года стала боевым дебютом для оружия со спутниковой системой наведения (американских крылатых ракет CALCM), применявшиеся в этом конфликте авиационные управляемые бомбы были в массе своей ещё предшествующих поколений, с лазерными либо телевизионными системами наведения. Кроме того, лишь небольшое число самолётов было приспособлено для этого оружия, что отчасти и предопределило ограниченное применение ВТО. Тем не менее именно тогда ВТО было впервые эффективно и масштабно использовано для сокрушения системы ПВО противника, уничтожения и подавления центров управления и связи вражеских вооружённых сил.

Опыт 1991 года дал колоссальный импульс стремительному внедрению ВТО в США и странах НАТО. В результате менее чем за десятилетие картина методов ведения воздушной войны серьёзно изменилась. В ходе военной кампании НАТО против Югославии в 1999 году авиация альянса сбросила всего около 14 тыс. неуправляемых бомб и уже около 9.6 тыс. авиационных управляемых боеприпасов — доля управляемого вооружения составила более 40%. В этом конфликте американская тактическая авиация уже практически не использовала «тупые» бомбы, перейдя почти исключительно на использование управляемого оружия. Широкое использование ВТО в сочетании с эффективным радиоэлектронным противодействием и подавлением систем ПВО противника позволило авиации НАТО перейти преимущественно к действиям со средних и больших высот, что вывело из игры многочисленные югославские средства войсковой ПВО малой дальности. Это минимизировало потери авиации нападающих — по достоверным данным, за весь конфликт сербам удалось сбить лишь два самолёта.

Применение неуправляемых бомб в 1999 году стало уделом стратегических бомбардировщиков В-1В и В-52Н, пытавшихся устраивать ковровые бомбометания «традиционного стиля» по сербским позициям в Косово — как можно судить, с ничтожными результатами при 11 тыс. сброшенных бомб.

В противовес этому высочайшую эффективность продемонстрировали стратегические бомбардировщики-«невидимки» В-2А, использовавшие главную новинку, в значительной мере перевернувшую представления об эффективности авиационного вооружения, — управляемые бомбы со спутниковой системой наведения JDAM. На тот период только В-2А могли нести JDAM, причём вылеты выполнялись с территории США с многочисленными дозаправками в воздухе и продолжались от 28 до 32 часов. Бомбометание осуществлялось по заранее разведанным целям с высоты около 12 тыс. метров. В результате шесть бомбардировщиков В-2А с бомбами JDAM, совершив 49 вылетов (то есть менее 1% от общего количества самолёто-вылетов коалиции) и сбросив всего 656 «умных» бомб, поразили 33% от общего количества заявленных НАТО 995 стационарных целей. Результативность применения бомб JDAM составила, по американским данным, 95%.

После такого успеха вооружение западной боевой авиации бомбами JDAM и другими боеприпасами со спутниковой системой наведения пошло широким фронтом. Кампания против Югославии стала последней крупной военной операцией Запада, в которой количество применённых управляемых авиационных боеприпасов было меньшим, чем количество неуправляемых. В новой войне против Ирака в 2003 году на долю авиационного ВТО пришлось уже более двух третей — авиация США и Великобритании использовала 19 тыс. высокоточных боеприпасов и лишь 9251 неуправляемую авиабомбу. Половина сброшенного ВТО пришлась уже на системы со спутниковым наведением, прежде всего на бомбы JDAM.

В ходе иракской операции 2003 года и последующей противоповстанческой борьбы в Ираке, а также в ведущихся с 2001 года боевых действиях против талибов в Афганистане авиация США и НАТО обкатала новые формы непосредственной поддержки наземных войск. Прежде всего, это применение ВТО по получаемому в реальном масштабе времени целеуказанию от находящихся на земле передовых авианаводчиков. Это позволило осуществлять поддержку наземных частей с беспрецедентной эффективностью и оперативностью, фактически авиация стала исполнять роль высокоточной «воздушной артиллерии». Точность применения «умных» бомб позволяет использовать их для поражения противника, находящегося в непосредственном боевом соприкосновении со своими войсками, а запросы на нанесение ударов и целеуказание сейчас могут выдаваться даже мелкими подразделениями — уровня взводов и рот. Нетрудно понять, что противник, не имеющий таких возможностей и методов противодействия, по сути, обречён на истребление.

Развитие современных высокоточных боеприпасов позволило начать процесс снижения их веса за счёт сокращения массы боевой части. Наглядным примером этого стала малогабаритная бомба SDB калибром всего 250 фунтов (то есть 113 кг), уже принятая на вооружение американской авиацией, а на подходе ещё более миниатюрные боеприпасы, разрабатываемые в том числе для оснащения небольших беспилотников тактического звена. Такие малогабаритные «грузы», во-первых, дешевле; во-вторых, позволяют наращивать боекомплект самолётов-носителей до весьма существенных значений.

В воздушной операции в Ливии в 2011 году авиация западной коалиции применяла уже почти исключительно ВТО (использовав около 5,5 тыс. «умных» боеприпасов), окончательно перейдя в режим «средневысотной заранее программируемой воздушной войны». Неудивительно, что боевых потерь авиация НАТО при этом вообще не понесла (да и в операции против Ирака 2003 года вследствие действий иракской ПВО были сбиты лишь один или два американских самолёта).

В Ливии западной авиацией были широко использованы высокоточные оперативно-тактические крылатые ракеты (такие как SCALP-EG и Storm Shadow), активно поступающие на вооружение ВВС стран НАТО и позволяющие наносить хирургически точные удары (в том числе по защищённым объектам — таким как командные бункеры) вообще без входа в зону действия ПВО. Другой особенностью ливийской кампании стал весьма масштабный дебют ВТО с комбинированными и многоканальными системами наведения — в частности, управляемых бомб, сочетающих спутниковое наведение с лазерным полуактивным, что позволяет значительно повысить точность попадания. Сюда же следует отнести и такую использовавшуюся с большим успехом новинку, как английские малогабаритные авиационные ракеты Brimstone с двухканальными головками самонаведения, показавшие высокую эффективность против бронетехники и других подобных целей. При этом боевые самолёты могут нести значительное количество ракет Brimstone.

В России

Печальным контрастом с возможностями западных государств стали действия российской авиации в «пятидневной войне» против Грузии в августе 2008 года. Российские ударные самолёты штурмовали неприятельские войска с малых высот в лучших традициях Второй мировой войны, удары по аэродромам и тыловым объектам Грузии наносились бомбардировщиками Ту-22М3 и Су-24М почти исключительно неуправляемыми бомбами, а координация с сухопутными войсками была минимальной, что привело к многочисленным случаям «дружественного» огня. В результате в ничтожной, по сути, военной кампании против слабого противника ВВС России умудрились потерять пять самолётов (из которых два или три, похоже, были сбиты своими же).

Так воевать сегодня нельзя. Острая нехватка, а по сути, отсутствие многих современных видов авиационного ВТО на вооружении российской военной авиации вынуждает применять архаичные и примитивные методы ведения боевых действий, обрекающих ВВС на заведомую неэффективность и тяжёлые потери, а при столкновении с серьёзным врагом — и вовсе гарантирует поражение.

При этом часто приводимая в оправдание аргументация относительно «высокой стоимости» ВТО при ближайшем рассмотрении не выдерживает критики. Да, цена высокоточных боеприпасов намного выше, чем неуправляемых. Однако стоимость современных авиационных комплексов, как и их эксплуатации, и подготовки, и содержания экипажей для них, настолько высока, что их использование без должной эффективности, а то и с риском потери, становится просто нерациональным с точки зрения «рентабельности». В Ливии стоимость одного лётного часа в ходе боевого вылета истребителя-бомбардировщика оценивалась в 50–60 тыс. долларов, и это без учёта обучения и содержания экипажа. Если предположить, что для гарантированного уничтожения неуправляемым вооружением одной цели потребуется, условно, десять самолёто-вылетов продолжительностью несколько часов каждый (и это ещё оптимистичная оценка), то ясно, что такой расход является нерациональным по сравнению со стоимостью вылета одного ударного самолёта с парой высокоточных боеприпасов для решения той же задачи. В случае же гораздо более высокой вероятности потери современного боевого самолёта (стоящего многие десятки миллионов долларов) от противодействия ПВО при использовании неуправляемого оружия любые разговоры о «стоимости» ВТО вообще превращаются в спекуляцию. Очевидно, что использовать неуправляемые бомбы или неуправляемые ракеты с современного боевого самолёта — всё равно, что колоть орехи электронным микроскопом.

Российская военная авиация остро нуждается в стремительном и крупномасштабном перевооружении на современные средства поражения в виде высокоточного оружия отечественного производства. Россия в этой области и так критически отстала от Запада и просто не имеет права увеличивать разрыв. Закупка современных боевых авиационных комплексов без закупок современного управляемого вооружения — деньги на ветер. Неуправляемые бомбы и неуправляемые ракеты в качестве авиационного оружия должны быть безоговорочно упразднены и похоронены, и чем скорее это произойдёт в ВВС России, тем лучше.

Оригинал публикации: Однако, 26.08.2013 – Михаил Барабанов