Малайзия активизирует закупки вооружений

Эффективное политическое лидерство было одной из ключевых причин, позволивших Малайзии превратиться к 1990-м гг. в одно из наиболее динамично развивающихся государств мира и достигнуть статуса «новой индустриальной страны». Под руководством премьер-министра Махатхира Мохамада, занимавшего этот пост с 1981 по 2003 г., Малайзия добилась темпов экономического роста 5–9 % в год, привлекла порядка 80 млрд долл. иностранных инвестиций, более чем в пять раз подняла уровень доходов на душу населения. Масштабные инфраструктурные и экономические проекты (строительство новой административной столицы Путраджая, запуск собственной автомобильной промышленности, сооружение мультимедийного суперкоридора и кибергорода Сайберджая, высотных башен-близнецов Petronas, огромного куала-лумпурского аэропорта, трассы «Формулы 1» и т.д.) позволили превратить Малайзию в своеобразный бренд, одновременно повысив и международную узнаваемость, и национальное самоуважение.

Даже восточноазиатский экономический кризис 1997–1998 гг. обошелся Малайзии малой кровью: темпы роста, конечно, замедлились, производство упало, но, отказавшись от сотрудничества с МВФ и повышения процентных ставок, страна смогла избежать раздувания внешнего долга и амортизировать потери местного бизнеса. Банковский сектор в итоге только укрепился, да и с докризисным дефицитом текущих статей платежного баланса было покончено.

В 2003 г. Махатхир объявил о том, что передаст власть одному из своих заместителей Абдулле Ахмаду Бадави (Abdullah Ahmad Badawi). Парламентские выборы 2004 г., на которые правящая коалиция «Национальный фронт» (НФ, Barisan Nasional) вышла под руководством нового лидера, принесли ей триумфальную победу. Альянс завоевал 90 % мест в нижней палате парламента, прибавив к своей фракции 51 депутата. На местных выборах НФ также сумел потеснить оппозицию, добившуюся большинства лишь в штате Келантан (ранее она также контролировала штат Тренггану).

Одной из причин успеха была удачно проведенная предвыборная кампания: Абдулла начал проводить политику обновления «партии власти» ОМНО (ведущей партии в НФ), обещал бороться с коррупцией и непотизмом, повышать качество жизни и учитывать интересы всех основных групп в многонациональном населении страны. Вкупе с просчетами оппозиции, отсутствием у нее внятной программы и общими надеждами на обновление, связанными с новым лидером, эти обещания оказались серьезным аргументом для избирателя.

Тем не менее дальнейшая карьера Абдуллы в качестве премьера оказалась не столь блестящей. По всей видимости, одним из факторов, обусловивших выбор Махатхира в его пользу, было то, что по лидерским качествам преемник уступал своему предшественнику, что давало основания рассчитывать на сохранение влияния. Однако по ряду параметров и в первую очередь таким, как круг лиц, участвующих в принятии ключевых решений, и лиц, получающих от правительства бизнес-преференции, между премьерствами Махатхира и Абдуллы достаточно быстро обнаружился разрыв.

С августа 2005 г. Махатхир начал публично критиковать Абдуллу, а к 2006 г. превратился в его жесткого противника. Одновременно активизировалась и оппозиция, получившая возможность требовать от премьера выполнения предвыборных обязательств. С этим, однако, возникли сложности, поскольку каждая из поставленных новым премьером задач вынуждала к пересмотру модели развития. Скажем, борьба с коррупцией, по сути, требовала разрыва тесных связей властных и деловых элит, корректировки или отказа от государственной опеки малайзийского бизнеса. Повышение качества жизни и расширение социальных возможностей также были миной замедленного действия. Подобное сложно осуществить в стране, где проводится политика дискриминации китайского и индийского населения в пользу малайцев, но бизнес-слои по-прежнему состоят преимущественно из китайцев; где растет разрыв в уровне жизни между современными городскими сегментами, с одной стороны, и малайцами из деревни и представителями немалайского коренного населения – с другой; где потребности в низкооплачиваемой или неквалифицированной рабочей силе удовлетворяются с помощью трудовых мигрантов (их в Малайзии к середине 2000-х гг. было более миллиона легальных и еще столько же нелегальных, то есть почти 10 % населения). Все это происходило на фоне обострения криминогенной обстановки, спровоцированного борьбой с нелегальными мигрантами, проводившейся правительством с 2004 г.

Одним словом, к выборам 2008 г. оппозиция подошла вооруженной как нельзя лучше. В ноябре 2007 г. в Куала-Лумпуре прошли две многотысячные манифестации с требованиями реформы избирательного законодательства, благоприятствующего НФ, а также отказа от дискриминации в пользу малайцев. Для Малайзии, политическая жизнь которой не отличается большим демократизмом, это были серьезные события.

На федеральных выборах в марте 2008 г. НФ вынужден был довольствоваться 63% мест (худший результат в истории), впервые с 1969 г. не получив большинство в две трети, необходимое для принятия поправок к конституции. Более того, НФ утратил контроль над штатами Пинанг, Кедах, Селангор и Перак (вдобавок к Келантану), одними из наиболее развитых районов, расположенных на западе Малайского полуострова.

Таблица 1. Экономические показатели Малайзии в 2004 – 2008 гг.

Источник: Asian Development Bank.

Все это значительно ослабило лояльность членов правящей коалиции по отношению к Абдулле. В мае 2008 г. Махатхир нанес по нему последний удар, отказавшись от членства в ОМНО. В этих условиях Абдулла был вынужден объявить, что планирует передать свои полномочия первому вице-председателю ОМНО, вице-президенту Наджибу Разаку (Najib bin Tun Haji Abdul Razak), которого Махатхир еще в 2006 г. называл более предпочтительным кандидатом. После нескольких подвижек ожидаемых сроков передачи власти в апреле 2009 г. Наджиб Разак стал шестым премьер-министром Малайзии.

Приход к власти нового лидера, уже около 20 лет занимающего руководящие посты в ОМНО и правительстве, а также связанного родственными узами с двумя бывшими премьерами и султанами двух малайских штатов, обеспечил деэскалацию внутриполитической борьбы в правящем альянсе. Параллельно с этим стало понятно, что «выдыхается» и оппозиция, за два года после выборов не добившаяся других серьезных успехов. Экономическое положение страны в 2010 г. также улучшилось после относительного спада, наблюдавшегося в 2008–2009 гг. и вызванного сокращением экспорта промышленной продукции и падением мировых цен на нефть.

В то же время перед страной стоят задачи привлечения новых иностранных инвестиций, диверсификации производства и дальнейшего освоения высокотехнологичных отраслей, которые должны стать источником роста в условиях, когда Малайзия уже не сможет конкурировать с другими развивающимися странами по такому параметру, как дешевизна рабочей силы. В этих целях правительство пошло на снижение обязательной доли малайского капитала в предприятиях, действующих в 27 секторах (с 30 до 12,5 %), а также планирует приватизацию части госпредприятий, продажу земельной собственности, находящейся в руках государства. Скорее всего, власти будут проводить более гибкую политику в отношении представителей китайской и индийской общин, но отойдут от популизма, на котором пытался сыграть Абдулла.

Стабилизация политической и экономической ситуации будет способствовать и расширению военно-технического сотрудничества. В период премьерства Абдуллы Малайзия заключала меньше крупных контрактов, нежели при Махатхире. По сути, их было пять (на поставку итальянских учебно-тренировочных самолетов повышенной подготовки Aermacchi MB.339СМ, швейцарских учебно-тренировочных самолетов основной подготовки Pilatus PC-7 Mk II, бразильских реактивных систем залпового огня Avibras ASTROS II, военно-транспортных самолетов Airbus A400M и турецких гусеничных бронетранспортеров ACV-300), и их совокупная стоимость составляла более 1,2 млрд долл. Причем в трех из этих случаев (PC-7 Mk II, ASTROS II и ACV-300) закупалась техника, уже стоящая на вооружении. Для сравнения: в 1999–2003 гг. Малайзия заключила военных контрактов на 5,8 млрд долл. (см. таблицу 2).

Это объяснялось экономическими трудностями, давлением со стороны оппозиции (при Абдулле активно критиковавшей многие сделки в связи с завышенной стоимостью и предполагаемыми комиссиями), а также стремлением прежнего премьера сократить участие страны в «мегапроектах», характерных для времен Махатхира. В частности, в 2008–2009 гг. правительство было вынуждено приостановить переговоры о заключении контракта с BAE Systems на постройку двух фрегатов типа Lekiu второй серии, приостановить действие уже подписанного протокола о намерениях с Eurocopter о поставке 12 многоцелевых вертолетов EC725 Cougar, пересмотреть свои договоренности с Saab о закупке самолетов ДРЛО Erieye, сократить количество закупаемых учебно-тренировочных самолетов МВ.339СМ с 12 до 8, отложить замену парка истребителей МиГ-29 (до 2015 г.), а также строительство на национальной верфи второй партии патрульных кораблей проекта MEKO A100.

На состоявшейся в апреле 2010 г. выставке Defence Services Asia Малайзия подписала соглашений, извещений о принятии оферты и протоколов о намерениях на сумму в 10 млрд ринггит (более 3 млрд долл.). В их числе документы на поставку французской DCNS различных систем и тренажеров для неатомных подводных лодок Scorpene, восьми 120-мм самоходных минометных установок 2R2M производства французской TDA Armaments, поставку запчастей и техобслуживание истребителей Су-30МКМ, а также на разработку и производство малайзийским объединением Deftech колесного (8×8) бронетранспортера AV8 (совместно с турецкими партнерами). Был, наконец, также финализирован контракт на закупку 12 вертолетов Eurocopter EC725 Cougar.

Списки представляющего интерес для Малайзии ВВТ включают самолеты ДРЛО и управления, патрульные самолеты береговой авиации, многоцелевые истребители, учебно-тренировочные самолеты, самоходные гаубицы, многоцелевой десантный корабль-док, два фрегата типа Lekiu, до 21 патрульного корабля проекта MEKO A100, гидрографические суда, сторожевые катера, тральщики. Кроме того, проявляется интерес к покупке трех построенных BAE Systems корветов типа Nakhoda Ragam, от которых отказался Бруней. Однако ни по одной из этих позиций российские производители не являются вероятными кандидатами на получение контракта. Отчасти причинами здесь могут быть навязчивое стремление малайзийцев диверсифицировать круг своих партнеров, а также ограниченные возможности российских производителей в предложении оффсетных программ, которые были бы интересны Малайзии. Для укрепления позиций на открывающемся малайзийском рынке российским компаниям придется проявить изобретательность.

Таблица 2. Основные контракты Малайзии на поставку ВВТ в 1999 – 2009 гг.

Алексей КИРИЧЕНКО — доцент Института стран Азии и Африки при МГУ им. Ломоносова

Этот материал доступен также в PDF: http://www.periscope2.ru/pdf/100628-kirichenko.pdf