«Согласно официальной идеологии, вооруженные силы каждый раз в последний момент удерживали расползающуюся на части и истекающую кровью от вооруженных междоусобиц страну, вставая у власти и наводя порядок. Поэтому курсантов учат, что даже если в какой-то момент власть в стране будет передана гражданским людям, все равно военные должны стоять на подстраховке, чтобы в очередной раз вовремя вмешаться и в очередной раз не дать стране погибнуть». Сегодня П.2 вновь перепечатывает интересную точку зрения на происходящее сейчас в Мьянме от ЖЖ-пользователя «Житель Янгона». На этот раз в его зорком фокусе оказалась оборонная академия, где воспитывается военная элита страны.
В качестве эпиграфа: «…Им должен быть дан правильный тип образования, такой, чтобы они смогли вырасти дисциплинированными и сплоченными в своей непоколебимости, для осуществления работы по строительству нации. Это – тот путь, по которому идет Россия, это также часть программы, которую герр Гитлер и синьор Муссолини провозглашают в Германии и Италии, и это именно тот метод, который настойчиво проповедовали Платон и Аристотель более двух тысяч лет назад». – Аун Сан
В Мьянме существует такое правило. Если ты хочешь, чтобы твой дом, твоя компания и твое учреждение выглядели достойно – они должны начинаться с вывески. Вывеска по-мьянмански – это монументальное каменное панно, устанавливаемое у въезда на территорию. Обычно оно украшено различными завитушками, а по центру выложено блестящей цветной плиткой. На плитке – золотыми буквами выкладывается название. После этого мьянманец может считать, что должная степень самоуважения продемонстрирована – пусть даже если во дворе за этим величественным панно будет находиться ветхая развалюха. То есть, если театр начинается с вешалки, то мьянманская контора – именно с вывески.
В этом отношении Академия оборонной службы («Дифенс сервис акэдеми») в провинциальном городке Пьин У Лвине, расположенном в горах в 70 километрах от Мандалая, превзошла самые грандиозные мьянманские образцы. Парадные ворота в академию украшают не одно, а целых два крупнокалиберных красных панно. На одном – название академии, на другом – ее девиз: «Элита триумфаторов будущего». Перед входом выстроились в ряд на постаменте большие бронзовые статуи трех бирманских королей в экзотическом наряде. Площадь перед воротами в ночное время освещена мощными прожекторами на столбах.
А за воротами – место, где формируется будущая бирманская элита. Абсолютное большинство высших государственных чиновников провели свои молодые годы здесь, не только вырабатывая командирский голос, но и готовясь к управлению государством. Согласно официальной идеологии, «Тамадо» (вооруженные силы) каждый раз в последний момент удерживали расползающуюся на части и истекающую кровью от вооруженных междоусобиц страну, вставая у власти и наводя порядок. Поэтому курсантов учат, что даже если в какой-то момент власть в стране будет передана гражданским людям, все равно военные должны стоять на подстраховке, чтобы в очередной раз вовремя вмешаться и в очередной раз не дать стране погибнуть. А для руководства государством требуются не только навыки управления войсками. То есть, как заявлено в документах, касающихся миссии академии, здесь учат не просто будущих офицеров, а прежде всего людей, способных возглавить нацию.
Именно поэтому программа включает не только чисто военные дисциплины, но и широкий круг гражданских предметов – как гуманитарных, так и точных наук. Обязательно изучение английского языка, а для тех, кто отобран для последующего обучения в России – еще и русского. В академии гордятся не только своим большим бассейном и спортивными площадками, но и планетарием с телескопом, а также лабораториями для физических и химических опытов.
Военная подготовка во многом скопирована с учебных программ с западных военных академий – Вест-Пойнта и Сандхэрста (за исключением того факта, что в «Дифенс сервис акэдеми» будущие офицеры не разделены по родам войск, а учатся совместно). Скопирована и система поддержания дисциплины. По сути, младшие курсанты в большей степени отданы на попечение старшим курсантам, а за старшими курсантами приглядывают офицеры. Интересно, что разбивка курсантов на три учебных батальона (с 14 взводами в каждом) идет не по родам войск, а чаще всего по сословной принадлежности курсантов. Каждый из трех батальонов назван в честь древнего короля (Аноратхы, Байинтнаунга и Аунг Зейя). Причем, в батальоне «Аноратха» учатся в основном дети высокопоставленных военных и богатых мьянманцев, а «Байинтнаунг» — это батальон «дворняжек» из обычных деревенских семей. Для более образованных и закончивших хорошие школы курсантов «Аноратхы» программа немного другая, чем для «кухаркиных детей». Зато в Россию едут как раз большей частью те, кто не может себе позволить после академии поехать учиться за свои деньги, например, в Сингапур – многие из обучающихся в России мьянманских студентов прошли именно через батальон «Байинтнаунг».
Начало обучения предполагает формирование у молодого курсанта «военного духа», для чего в течение минимум полугода он отрезан от внешнего мира, не имея возможности общаться даже с членами семьи. Ему выдают форму, подчиняют строгому распорядку, загруженному занятиями и тренировками с утра до вечера, и он постепенно начинает забывать о гражданской жизни. В это же время он проходит неформальный обряд инициации, который весьма напоминает обычную «темную» — старшие курсанты собирают молодых в темной комнате и тщательно их колошматят, избегая, естественно, попадать по лицу. В результате молодой курсант начинает понимать, что для того, чтобы выжить, он должен принять правила игры – почувствовать себя «военным винтиком» и признать особую роль в своем воспитании старших курсантов. Отступников пытаются сломать традиционными армейскими способами – например, упражнениями типа «упал-отжался» (или, например, особо популярны «прыжки лягушки» и преодоление полосы препятствий с вещмешком, набитым камнями или песком). Причем, наказанию часто подвергается не только сам провинившийся курсант – но и его товарищи по взводу. По мнению военных стратегов, именно такая коллективная ответственность способствует формированию командного духа и взаимовыручки, необходимых в бою.
Для особо впечатлительных скажу, что, на мой взгляд, по сравнению с какой-нибудь обычной войсковой частью Советской Армии, «Дифенс сервис акэдеми» — это место с очень гуманными и либеральными порядками. Кроме того, подобного рода «традиции» присущи всем без исключения мужским коллективам (тем более военным учебным заведениям) во всех странах мира – включая самые развитые и передовые. Задача руководства академии – в том, чтобы держать этот процесс под контролем (поскольку роль старших курсантов в воспитании младших несомненна – в том числе и с помощью подзатыльников) и не допускать крайностей. Например, бывшие курсанты рассказывают, что несколько лет назад был случай, когда старший курсант (45 набора) Ин Тхве довел до смерти младшего курсанта (47 набора). Хотя они же и отмечают, что с течением времени порядки становятся более гуманными – например, по слухам, курсантов 30 набора в качестве наказания могли заставить толкать пальцы в розетки.
Я уже сказал, что большинство правящей бирманской военной элиты – выходцы из этой академии (она, кстати, была основана в 1954 году в штате Шан, а с 1957 года находится в Пьин У Лвине). Например, номер два (до недавнего времени) вице – старший генерал Маунг Эй – выпускник первого набора. Нынешний президент генерал Тейн Сейн – из 9 набора. Вице-президент, отставной генерал Тихатура Тин Аунг Минт У – из 12 набора. Спикер одной из двух палат парламента Мьянмы, отставной генерал Тура Шве Ман – из 11 набора. Список можно продолжать до бесконечности, включая сюда больших и маленьких военных командиров и гражданских начальников. Кстати, уникальность прежнего (а может, де-факто и нынешнего) первого номера – старшего генерала Тан Шве – заключается как раз в том, что он – один из немногих высших военных, кто эту академию не заканчивал (он выпускник девятого набора менее престижной и более узконаправленной Школы подготовки офицеров, но к моменту начала его учебы в этой школе Академии оборонной службы еще просто не существовало). Для лидера военной элиты эта отстраненность от Академии оборонной службы оказалась идеальным фактором – именно такой человек мог выступать арбитром при конфликтах группировок внутри элиты, зачастую сформированных по выпускам.
Бирманцы прекрасно понимают, что значит – курсантское братство, и какие перспективы в жизни оно может дать в случае с Академией оборонной службы. Раньше даже существовал такой феномен как «частный курсант» — то есть, это были дети из богатых семей, которых послали учиться в академию родители, и которые потом не обязаны были служить в армии, хотя и получали лейтенантское звание. Цель таких «командировок» сыновей из богатых семей состояла не столько в получении образования (в Оксфорде они бы получили его, скажем так, не хуже), сколько в нарабатывании круга контактов и знакомств в правящей военной элите, которые смогут пригодиться в будущем (кто знает, кем станут твои нынешние однокурсники через 20 лет). Я знаю нескольких крупных бизнесменов Мьянмы, кто получил именно такое образование.
Кроме того, нынешние высшие военные руководители Мьянмы (сами выпускники Академии оборонной службы) практически в обязательном порядке посылают своих сыновей учиться сюда же (привет батальону «Аноратха»! ). Это потом у кого-то из них по папиной протекции будет Оксфорд, а у кого-то, может, и Вест-Пойнт. Но первый шаг практически у всех одинаков – Академия оборонной службы, дающая пропуск в элиту. В этом отношении национальная ориентированность мьянманской элиты, на мой взгляд, может служить примером для подражания представителям правящей элиты других государств. Больше того, курсанты (становящиеся офицерами) на самом деле гордятся тем учебным заведением, которое они закончили. Я заметил, что начиная с 49 набора многие выпускники указывают номер своего набора в «главном» адресе своей электронной почты на Гмайле. Так что если вы у молодого мьянманца видите в адресе электронной почты помимо его имени цифры (например, «49» или «50»), будьте уверены, что это – номер его набора в академии.
Лично меня всегда поражал и умилял тот факт, что молодые мьянманские офицеры (в том числе и обучающиеся в России) любят плакаться по поводу отсутствия перспектив. В России, где один руководитель получил образование в Калининграде, а другой – во Владивостоке, пробиваться наверх намного трудней. Здесь же ты без проблем найдешь при желании выход на любого мьянманского руководителя – потому что он заканчивал ту же академию, что и ты, и при том, что в этой академии много военных не в первом поколении. У кого-то из твоих сокурсников с ним вместе учился отец или дядя, кто-то из твоих преподавателей академии был для него старшим курсантом-наставником, а старший брат кого-то из твоих друзей служит у него адъютантом. При этом, повторюсь, речь идет не только о военной элите – из прикомандированных военных состоит большая часть чиновников и руководителей крупнейших компаний. Даже если компания частная, и ее владелец не военный – все равно в числе или заместителей, или ближайших советников у него есть человек при погонах.
То есть, я неоднократно убеждался в том, что если у тебя хорошие отношения с военными – то через свои знакомства прямой выход на любого человека в мьянманской элите они сделают без проблем. Важно, чтобы они тебе доверяли и считали, что ты их не подставишь. И при этом большинство из них жалуются на отсутствие жизненных перспектив. Типа, они не из той семьи, которая может обеспечить им путь наверх (как в известном анекдоте про разговор внука и дедушки-генерала: «Нет, маршалом ты не будешь — у маршала свои внуки есть»). При этом они считают, что все (в том числе и новая должность) должно быть принесено им на блюдечке.
На мой взгляд, причина такого потребительски-тоскливого подхода к жизни лежит именно в тех годах, которые этот мьянманец провел в академии. К сожалению, военное обучение не способствует творческому подходу к чему бы то ни было и проявлению какой бы то ни было инициативы. Человек учится лишь хорошо выполнять приказы, метко стрелять, поменьше рефлексировать, а главное — надеяться на то, что он будет замечен и вовремя повышен его начальством.
К этому добавляется еще и отсутствие социального опыта, характерное для многих молодых мьянманских военных. В маленьком Пьин У Лвине слишком мало девушек, чтобы каждый из курсантов мог иметь подругу. Гулящих женщин в маленьких мьянманских городах тоже не сыщешь – провинциальное общество в Мьянме целомудренно, и довольно жестко поступает с теми, кто ведет себя аморально и распутно. В результате у абсолютного большинства из курсантов к моменту выпуска даже нет опыта сколько-нибудь серьезного общения с женщиной, не говоря уже о сексуальных контактах с ней. Даже поездка в Россию в этом смысле помогает не всем. В России они чувствуют себя представителями своей страны (тем более – ее элиты! ), и многие из них панически боятся дружить с девушками – из опасений потерять лицо или стать посмешищем из-за своей неумелости и неопытности. Они провели значительную часть жизни в казармах маленького провинциального городка, и какими бы ни были глобально мыслящими людьми их преподаватели – социальный опыт у них довольно специфический. Кстати, такой же опыт был у их отцов, учившихся тут же. Так мьянманская военная (и политическая) элита воспроизводит в своих детях саму себя.
По сути, многие из курсантов к моменту окончания учебы так и остаются детьми, не успевшими повзрослеть (прежде всего, в социальном плане). При том, что дети эти отлично умеют стрелять и разбираются во многих видах оружия. Именно в этом инфантилизме и надежде на доброго взрослого дядю как раз и кроется, на мой взгляд, неумение и нежелание использовать те огромные возможности, которые им дает учеба в Академии.
Понимание этого придет позже – когда они из подчиненных постепенно превратятся в начальников, научатся отдавать приказы и войдут во вкус командования людьми. Они научатся играть в бюрократические игры, коллективно с друзьями из своего набора бороться за сферы влияния в правящей элите, и в конце концов – управлять целой страной. И потом пошлют своих сыновей в провинциальный Пьин У Лвин учиться тому же, чему учили их самих. При этом их достоинства и недостатки, сформированные во время опыта учебы в военной академии маленького провинциального городка, будут воплощены в их практике принятия решений. А исследователи будут изводить тонны бумаги, пытаясь понять эту странную и загадочную мьянманскую элиту.
Определенным рубежом в этом взрослении служит получение первого присваиваемого вне стен академии очередного воинского звания. В декабре 2010 года по случаю присвоения звания «капитан» шумно гудели молодые офицеры 49 набора. В декабре этого года примерять новые погоны настанет очередь тех, у кого в адресах электронной почты значится цифра «50». Начнется отсчет взросления юбилейного поколения мьянманской военно-политической элиты.
Добавить комментарий